Неточные совпадения
Император Николай, встретя в Москве, при коронации, генерал-губернатора Лавинского, спросил его: «А что наши, Й думаю, уже в Нерчинске?» Лавинский
молча поклонился.
Бедный крестьянин! На него обрушиваются все возможные несправедливости.
Император преследует его рекрутскими наборами, помещик крадет у него труд, чиновник — последний рубль. Крестьянин
молчит, терпит, по не отчаивается, у него остается община. Вырвут ли из нее член, община сдвигается еще теснее; кажется, эта участь достойна сожаления; а между тем она никого не трогает. Вместо того, чтобы заступаться за крестьянина, его обвиняют.
Пропустив мимо себя всю процессию,
император шагом возвратился домой. Все сопровождавшие его
молчали и слышали, как он несколько раз про себя заметил...
Аббат
молчал, зная, что
император часто вслух выражает свои мысли, но не любит, когда прерывают их ответами, которых не требуется.
Император сломил печать и
молча прочел письмо, на котором был почтовый штемпель и потому оно естественно попало на стол, куда каждый день клали адресуемые
императору послания со всех концов мира.
Проехав несколько шагов
молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам
император, тот самый
император, который написал на пирамидах бессмертно-победоносное имя.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания
императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо
императора Александра, в то время как он
молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба
императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне.
Наполеон слушал, строго нахмурившись и
молча то, чтò говорил Фабвье о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль — быть достойными своего
императора, и один страх — не угодить ему.